|
Исповедальная поэма Н. А. Некрасова «Уныние» (1874): проблематика, поэтика, история восприятия
Вернуться в содержание
Тематика исповедальности, безусловно, имеет непосредственную связь с личной жизнью автора, его духовным состоянием. Исходя из этого особый интерес, в контексте проблематики нашей работы, а именно при исследовании исповедального начала в творчестве Некрасова, занимает проявление автобиографии в творчестве. Следует отметить, что среди автобиографических, в том числе так называемых «покаянных», «исповедальных» стихотворений Некрасова почти нет таких, которые были бы лишены социального значения. Постоянно отмечаемая нами особенность некрасовского реализма — умение придавать своим образам характер широких обобщений социального порядка — приводит к тому, что, говоря, как кажется, только о себе, Некрасов предрасполагает своих читателей к выводам, относящимся к типичным представителям эпохи. При этом лирические мотивы не перестают явственно звучать. Это придаёт образам Некрасова чрезвычайную проникновенность, а вместе с тем и жизненность.
Сказанное, между прочим, объясняет, почему, анализируя исповедально-биографические стихотворения Некрасова, трудно обойтись без внесения образа лирического героя. Ведь скорей всего не стоит ставить знак равенства между лирическим героем таких стихотворений как, например, «На Волге» и «Рыцарь на час», «Уныние» и самим автором, ибо образ лирического героя, наряду с чертами личными, присущими именно Некрасову, воплотил черты общего, типического характера.
«Может ли «русская душа» оставаться равнодушной к повествованию о том, как человек, испытавший на себе влияние наиболее мрачных сторон тогдашней действительности — кошмарно-тяжелые впечатления детства, проведенного среди окружавших его отца «крепостных любовниц и псарей», кошмарно-тяжелые впечатления юности, проведенной в отчаянной борьбе за существование, — преодолевает влияние этих впечатлений. А, преодолевши его, поднимается к вершинам культуры, тем самым, давая яркое доказательство великой духовной мощи, присущей лучшим сынам великого народа!» (16:162)
Некрасов сознавал это, но не был уверен, хватит ли у него гражданского мужества для практического участия в революционных организациях. На этой почве в сознании его возникала жгучая потребность если не в оправданиях, то в объяснениях, почему он не в силах решительно и бесповоротно вступить на тот путь, на который готовы были вступить, а вскоре вступили, его «друзья благородные» — Чернышевский, Михайлов и другие. Объяснений этого, — а объяснения нередко принимали характер оправданий, исповеди — Некрасов искал в своем прошлом, в тех привычках, которыми наградило его прошлое. Это своеобразный психологический источник его замечательных поэм — «На Волге», «Рыцарь на час», «Уныние».
Многие поколения читателей привыкли их рассматривать как отдельные произведения. Существует гипотеза, что они являются частями — «На Волге» — первою, «Рыцарь на час» — четвертою задуманной Некрасовым большой поэмы, задуманной, но, к величайшему сожалению, не завершенной. К этой проблеме мы будем неоднократно возвращаться в работе. И «На Волге» и «Рыцарь на час» и «Уныние», безусловно, относятся к той группе произведений Некрасова, в содержании которых центральное место занимают впечатления автора от возвращения на родину, причем, разумеется, не только родина в широком смысле этого слова, но и в более узком значении, т. е. те места, которые поэт считал своими «родными местами». К этой же группе стихотворений относятся «Родина» («И вот они опять, знакомые места…»), поэма «Тишина», такие стихотворения, как стихотворения 1864 года — «Возвращение», «Начало поэмы», как стихотворение 1874 года — «Уныние» и некоторые другие.
«Тишину» возможно даже связать с поэмами «На Волге» и «Рыцарь на час», «Уныние». В «Тишине» возвратившийся в Россию из странствий за границей автор говорит о своем намерении поселиться в «родной глуши»; «На Волге», «Рыцарь на час» и «Уныние» рисуют впечатления и настроения его во время пребывания именно в «родной глуши». Однако указанная связь носит скорее внешний, чем внутренний характер. В «Тишине», перед нами ряд грандиозных образов чрезвычайно широкого социального охвата, а в поэмах «На Волге», «Рыцарь на час», «Уныние» внимание автора, а вслед за ним и читателей сосредоточено на раскрытии внутреннего мира автора, потрясенного мучительным сознанием, что его «душе болезненно пугливой решимости бороться не дано»... Это стихотворения, в содержании которых значительное место отводится природе. Некрасов страстно любил родную природу, в частности — Волгу, на берегах которой провел детство («О Волга!.. колыбель моя…»), с описаниями природы в его произведениях мы встречаемся постоянно, и многие из созданных им пейзажей неподражаемо хороши. Тем не менее, он отнюдь не принадлежит к числу тех поэтов, которые в описаниях природы видят некую самоцель. Природа никогда не дается им в отрыве от человека, от мира человеческих отношений, причем изучение относящихся сюда его произведений приводит к выводу, что описания природы в иных случаях находятся в органической связи с изображением внутреннего мира автора, в других случаях — в не менее тесной связи с изображением народа. Природная картина, которую видит или вспоминает поэт, соединяется с его внутренним миром, сознанием, его чувствами, болью. Природная картина не является «фотографическим отпечатком», она преломляется через сознание. Природа для Некрасова – способ выражения накопившихся в душе чувств. Пейзажи Некрасова кардинально отличаются от пейзажей Фета:
…Бог весть, что сделалось со мной?
Я не узнал реки родной:
С трудом ступает па песок
Моя нога: он так глубок;
Уж не манит на острова
Их ярко-свежая трава,
Прибрежных птиц знакомый крик
Зловещ, пронзителен и дик,
И говор тех же милых волн
Иною музыкою полн!
О, горько, горько я рыдал,
Когда в то утро я стоял
.На берегу родной реки,
И в первый раз ее назвал
Рекою рабства и тоски!..
(На Волге)
В ряде проанализированных нами источниках, даётся точка зрения, что описания природы нужны Некрасову только как рамка для изображения человека и мира человеческих отношений. Это мнение нуждается в очень серьезных оговорках. Некрасов слишком хорошо знает, слишком глубоко любит природу и в высокой степени наделен, к тому же даром мастерски описывать природу, чтобы пейзаж изображался им только в качестве фона. Но, с другой стороны, как ни чудесны сплошь да рядом некрасовские описания природы, пронизанные к тому же чувством самого глубокого и возвышенного патриотизма, центральное место в поэзии Некрасова все же принадлежит не им, а человеку и миру человеческих отношений.
Особое место в проблеме автобиографического начала творчества Некрасова занимает место замысел создать большую поэму, связанную с собственной биографией. Первоначальные замыслы этой поэмы принадлежат середине 50-х годов. Именно на это время приходит болезнь горла у Некрасова, приносившая ему сильные страдания. В этот момент состояние поэта было практически безнадёжным, и он жил в ожидании смерти. Данный замысел подтверждается перепиской Некрасова и Тургенева:
«Мне пришло в голову писать для печати, но не при жизни моей, свою биографию, то есть нечто вроде признаний или записок о моей жизни - довольно обширном размере. Скажи, не слишком ли это, так сказать самолюбиво?». (Н. А. Некрасов – И. С. Тургеневу, 30.06.1855)
«Одобряю твоё намерение написать свою биографию; твоя жизнь именно из тех, которые, отложив всякое самолюбие в сторону, должны быть, рассказаны, потому что представляет много такого, чему не одна русская душа отзовётся». (И. С. Тургенев – Н. А. Некрасову, 10.07.1855).
Однозначно о причинах того, почему замысел не был осуществлён сказать невозможно. Но возможно предположить, что этому причина – улучшение самочувствия и дальнейшее избавление от недуга, что избавило поэта от размышлений о смерти, об итогах жизни.
Существуют свидетельства, что в последние годы жизни, поражённого болезнью поэта вновь посетила мысль о создании произведения на основе своей биографии. Его преследовало «острое желание выговорится, поведать окружающим о себе» (40: 55). Его переполняли чувства свести последние счёты с жизнью, желание оглянутся на прошлое, оценить процессы, произошедшие в это время, его роль в них. Следует отметить, что в оценке собственных достижений Некрасов был крайне пессимистичен («Я умру – померкнет моя слава»).
Подведение итогов своей жизни обусловило возвращение в творчество мотивов середины 50-х годов. Замысел поэмы посвящённой матери, его стихотворение «Мать», к примеру, тесно связаны с его напряжёнными раздумьями середины 50-х годов о собственной судьбе в преддверии смерти. Некрасов поднимет проблему «несчастья жизни»:
Она была исполнена печали,
И между тем как, шумны и резвы,
Три отрока вокруг нее играли,
Ее уста задумчиво шептали:
«Несчастные! зачем родились вы?
Пойдете вы дорогою прямою,
И вам судьбы своей не избежать!»
Не омрачай веселья их тоскою,
Не плачь над ними, мученица-мать!
Но говори им с молодости ранней;
Есть времена, есть целые века,
В которые нет ничего желанней,
Прекраснее — тернового венка...
(Мать)
В контексте рассмотрения автобиографической основы творчества Некрасова интересно будет обратиться к упоминанию жизненных реалий в творчестве. Прежде всего, это пейзажи родных мест: например пейзаж Грешнева в юношеском стихотворении «Земляку». Приметы родных мест продолжают возникать и в период литературной зрелости в «Крестьянских детях», «Рыцаре на час», «Унынии».
Под берегом, где вечная прохлада
От старых ив, нависших над рекой
Стоит в воде понуренное стадо,
Над ним шмелей неугомонный рой.
(Уныние)
Говоря об особенностях изображения реалий в творчестве Некрасова, следует отметить, что естественном простору и свободе Руси противостоит искусственный мир человеческой несвободы, мир социальных конфликтов. В стихотворениях Некрасова нам не удалось обнаружить, сколько бы то ни было масштабных описаний городских пейзажей. Здесь уже нет духа свободы русских полей. Возникает противоречие между описанием «русских полей» и Петербурга, эти два начала соседствуют в душе поэта. Русские поля, охота, это своеобразная «разрядка» для Некрасова:
Какой восторг! За перелетной птицей
Гонюсь с ружьем, а вольный ветер нив
Сметает сор, навеянный столицей,
С души моей. Я духом бодр и жив,
Я телом здрав. Я думаю... мечтаю...
(Уныние)
Тема столицы противопоставлена не только свободе, миру русской естественности, но и идее устойчивости мира, равновесия и гармонии человека, согласия людей и природы.
В стихотворениях Некрасова встречаются и те, факты, которые непосредственно отражают с события его личной жизни. Первое из стихотворений, полностью посвященное личной трагедии Некрасова – «Могила брата» 1838, связанное со смертью брата – Андрея. Ещё одно стихотворение, из этой группы – «Поражена потерей невозвратной…» 1848, связанное с чувством скорби, вызванным смертью сына:
Поражена потерей невозвратной,
Душа моя уныла и слаба:
Ни гордости, ни веры благодатной –
Постыдное бессилие раба!..
(Поражена потерей невозвратной…)
Другая составляющая «биографичности» в творчестве Некрасова – упоминание собственных имён и наименований лиц по их родству, людей близких поэту. К примеру, Некрасов обращается к своей сестре Елизавете:
…Тебя уж также нет, сестра души моей!
Из дома крепостных любовниц и псарей
Гонимая стыдом, ты жребий свой вручила
Тому, которого не знала, не любила…
Но, матери своей печальную судьбу
На свете повторив, лежала ты в гробу…
(Родина)
Из приведённого выше материала следует, что именно биографических опыт для Некрасова становится тем материалом, из которого он создаёт свой художественный мир.
По мысли Н. Н. Пайкова биографическая составляющая произведений Некрасова является своеобразным внутренним стержнем, «биографическим затекстом», «коннотатекстом» (40:69). Совмещённый с логикой лирического высказывания он, по мысли исследователя, создаёт «универсальный ключ» к «личностному» пониманию произведений Некрасова. В качестве примера к вышесказанному можно привести пример – образ некрасовской «Второй Музы»:
Зачем насмешливо ревнуешь,
Зачем, быть может, негодуешь,
Что Музу тёмную мою
Я прославляю и пою?
Не знаю я тесней союза,
Сходней желаний и страстей –
С тобой, моя вторая Муза,
У Музы юности моей!
Ты её родная с колыбели…
Не так же ль в юные лета
И над тобою тяготели
Забота, скорбь и нищета…
(Зачем насмешливо ревнуешь…)
По мнению Н. Н. Пайкова «родная» - метафора, что означает сходство судеб некрасовской музы и возлюбленной поэта. Это можно доказать таким казалось бы неприемлемым сочетанием как «Ты ей родная с колыбели…». В стихотворении два лирических образа – «поэт» - настоящий Некрасов и «муза» - «особый резкий, диссонансный и, в то же время, порывающийся к нравственному идеалу характер его поэзии» (40, стр. 69).
С образом «Второй Музы» безусловно, связаны отношения Некрасова с А. Я Панаевой и её жизненная драма, гражданский брак с Некрасовым, восстание против общепринятых норм морали. Именно отсюда исходит «ненависть гордая»:
…Но, устояв душою твёрдой,
Несокрушимая в борьбе,
Нашла ты в ненависти гордой
Опору прочную себе…
(Зачем насмешливо ревнуешь…)
Нам представляется естественным включение в личностною сферу некрасовского творчества так называемых лирико-психологических или интимно-философских «автопризнаний», типа «Надрывается сердце от муки…»:
Надрывается сердце от муки,
Плохо верится в силу добра,
Внемля в мире царящие звуки
Барабанов, цепей, топора…
(Надрывается сердце от муки…)
Прямые лирические признания – особый художественный факт в поэзии Некрасова. Именно в этих признаниях в максимальной степени психологическое содержание отражает внутренний мир поэта. С этим не связанны художественные произведения, изначально ориентированные не на психологическую достоверность, а на политику или идею. У этих произведений своя задача. Они всецело поглощены своим содержанием. В них к минимуму сведены интимные авторские мотивы. Лирических герой их в большей степени удален от внутреннего мира поэта. Духовная сфера такого лирического героя «наиболее отчуждена от авторского сознания» (40:69).
Доля стихотворений имеющих «биографически ориентирующие» (40:69) элементы текста среди исповедальных произведений – сравнительно невелика. Гораздо большее количество произведений – «объёктивированные» и «личностно-универсальные». Именно они, прежде всего по способу оформления речи примыкают к непосредственно исповедальным произведениям.
Образ главного персонажа исповедальных стихотворений Некрасова развертывается, прежде всего, не во времени или пространства, а в духовных побуждениях, самоопределениях. Главное для него – внутреннее развитие души, мысли, чувства, а не поступки.
…И даже трепет прежних дней
Я ощутил в душе моей,
Заслыша звон колоколов.
Всё то же, то же… только нет
Убитых сил, прожитых лет…
(На Волге)
Основное содержание внутреннего мира личностного героя Некрасова – поиск нравственных опор своей жизни. Он обладает духовным единством, является носителем социальной и нравственной рефлексии. Личностный персонаж Некрасова проявляется во множестве непохожих друг на друга образов. Этот герой проявляется во множестве произведений интимной лирики. Он участвует не только в «любовных романах», но и в сельских и городских историях. Индивидуальность «личностного персонажа» переходит в характеры социальных типов его произведений. Многие «любовно-интимные» стихотворения лирически воспроизводят кризис отношений любящих, чувства разлуки:
…Вспоминаю очи ясные
Дальней странницы моей,
Повторяю стансы страстные
Что сложил когда-то ей…
(Ах, что изгнанье, заточенье…)
С точки зрения биографии эти произведения можно связать с разрывом Некрасова с Панаевой. Подобные вещи лежат «наверху». Но существуют и более скрытые проявления «личностного персонажа» в поэзии Некрасова. В качестве примера можно привести сюжет о том, как молодая «взбалмошная» жена разоряет своего мужа, к примеру, чиновника в «Маше»:
…Скоро в гроб его Маша уложит,
Проклянёт свой сиротский удел
И, бедняжка! ума не приложит:
Отчего от так скоро сгорел?
(Маша)
Существует гипотеза, что здесь представлена ситуация личностного психологического конфликта, связанная с жизненными наблюдениями Некрасовым ситуации в семье Н. Г. Чернышевского (40:71). Основываясь на этом необходимо сказать, что личные впечатления, переживания поэта могут быть трансформированы в объективные художественные образы.
Особую проблему в творчестве Некрасова с точки зрения автобиографического начала представляет так называемый «автоцентризм»(40:55). Говоря об этом, прежде всего, следует отметить, что сильный отпечаток на творчество Некрасова наложил романтизм. Это, выражается в характере главного героя – безусловный его монополизм в произведении, тяготение к философии, изображение судьбы «героя времени», соотнесение с личностью автора и другие подобные черты, безусловно, несут романтический отпечаток.
В соответствии со способом развития в тексте духовного пространства лирическим героем следует признать выразителя ценностно-идеологического строя души автора. Именно он является универсальной формой воплощения художественного автоцентризма Некрасова. Некрасов как поэт-романтик является принципиально личностным в своём творчестве. Он сосредоточен на целостном художественном воплощении собственной субъективности.
Эти факты обусловливают то, что биографическая, личностная реальность очень свободно включается не только в «исповедальные» его произведения, но и в произведения, где описывается социальная и идеологическая современность. Осмысление Некрасовым своего духовного опыта, жизненных рубежей видится поэтом, не только как нечто из сферы личной, индивидуальной жизни, но и как важная общественная проблема, выражающая сущность целого поколения.
Проблема «автоцентризма» в произведениях Некрасова является своеобразным «источником творчества» (40:57). Но наряду с этим необходимо сказать, что возможно, суть данной проблемы лежит в области содержания и структуры произведений. Поэт отображает, не только мир реально окружающий его, но и особый тип, и характер личности самого поэта. Он выделяет пространство и систему именно его мира. Мы уже упоминали ранее особую роль дат и имён в стихотворениях Некрасова, именно этим словам принадлежит роль создания этого мира.
Своеобразие романтизма Некрасова видится нам в том, что в качестве основного предмета творчества поэт не какой-то универсальный образ типа «Рыцаря», «Странника», «Демона» или другую подобную романтическую «субстанцию», а собственную личность. В центр произведений он выдвигает себя, более того в интересующих нас исповедальных произведениях он выдвигает живую индивидуальность, своё интимное «Я».
Говоря о выражении автоцентризма в произведениях, следует отметить, что, прежде всего, некрасовский автоцентризм раскрывается в его жизненной позиции. Некрасов демонстрирует читателям себя как человека с особой системой духовных ценностей, особой эмоциональностью. Он выражает свою реальную жизненную позицию личности через отношения принятия / непринятия жизни, демонстрацией противоречий идеала и реальности, особенности поиска жизненных опор.
С точки зрения автоцентризма интересна система духовных ценностей Некрасова. Она представляет собой иерархическую совокупность философских и психологических мотивов. Эта система является развивающейся и постоянно изменяющейся. Это органическая, обладающая качественно различными стадиями своего становления структура. Авторефлексия в творчестве Некрасова является одним из способов художественного создания этой структуры.
Также интересна авторская установка на воплощения биографической реальности в творчестве. Некрасов предлагает несколько вариантов данного решения. Во-первых – статическое авторское определение сущности и судьбы персонажа. Во-вторых – активный процесс ценностного самоопределения героя.
Подводя итоги данной главы можно сказать, что одним из ведущих мотивов в творчестве Некрасова является мотив исповеди. Исповедь для Некрасова – очень широкое, ёмкое и важное понятие, которое является доминирующим во множестве его произведений. Исповедальность – это своеобразный принцип лирических произведений Некрасова. Исповедальность тесно переплетается с автобиографичностью и лироэпическим характером творчества. Своим творчеством Некрасов создаёт особую поэзию, не имевшую ранее аналогов по своеобразию точки зрения, особому «объёмному» взгляду, масштабу охвата лирического материала, отсутствию наигранности, искусственности, наличию специфических, индивидуальных жанровых лироэпических форм. Огромную роль в особой, исповедальной лирике Некрасова сыграл эффект «сближения» героя и автора, особая автоцентричность.
|
