Петербургские театры. <Статья первая> - Некрасов Н.А.

Первая и последняя любовь Карла XII, драма в одним действии в стихах, переведенная с немецкого П. Г. Ободовским. Кто из нас? или Тайна, купленная необыкновенной ценой, комедия в двух действиях, соч<инение> Скриба, перевод с французского. Пастушка Нинетта, или Западня, водевиль в одном действии, переведенный с французского. Первый дебют, или Зритель поневоле, водевиль в одном действии, переведенный с французского В. Зотовым (Бенефис г-жи Самойловой 2-й).

У Элеоноры, дочери графа Пипера, нет ни угрей на лице, ни большого вздернутого кверху носа, ни черных зубов, ни других каких-либо отталкивающих атрибутов безобразия, но у ней есть всё то, что может пленить, очаровать, увлечь; потому неудивительно, что в нее влюбляется не только граф Дротенгольм, но даже и сам Карл XII. Сцена открывается разговором отца с дочерью. В то время как они говорят, граф Дротенгольм входит потихоньку и прячется за занавеску. Что он там делает, нам неизвестно. Когда старый граф уходит, он проворно является на сцену; следует объяснение в любви, в котором Элеонора восхитительна своим милым простодушием и наивною откровенностью. Затем на сцену снова является старый граф; молодой поспешно скрывается за ту же занавеску. Отец извещает Элеонору, чтобы она приготовилась к принятию графа Эриксона, за которого ему хочется выдать ее замуж. Элеонора идет одеваться; входит граф Эриксон, или, точнее сказать, Карл XII, выдающий себя за графа Эриксона. Он после нескольких чрезвычайно эффектных фраз спрашивает Элеонору: "Хочешь ли быть моею женою?" Она отвечает: "Не хочу". Карл в бешенстве уходит. Граф Дротенгольм выбегает из своей засады и открывает Элеоноре, что ей предлагал руку сам король Карл XII. Она клянется не изменить своему прежнему любовнику даже для короля, и вслед за тем граф Дротенгольм в третий раз скрывается за занавеску, а Карл XII во второй раз входит на сцену. Во время довольно жаркого объяснения короля с Элеонорою граф Дротенгольм Делает за занавескою невольное движение, которое его открывает. Он просит у Карла смерти, Но Карл, Которого он некогда на поле битвы загородил своею грудью от удара неприятельского, соединяет руку его с рукою Элеоноры...
Новая драма г. Ободовского так невинно коротка, что грешно было бы требовать от нее чего-нибудь полного, оконченного. Ни резких характеров, ни новых положений в ней нет; всё так, как следует быть в бенефисной пиесе: ни худо ни хорошо, ни старо ни ново - середка на половинке. Суеты между Элеонорою и Карлом XII довольно живы и милы. Г. Каратыгин 1-й прекрасно сыграл роль Карла XII, а вновь ангажированная актриса г-жа Самойлова 3-я в роли Элеоноры была очаровательна.
У Дика Стеффенси и Тима Диксона нет ни роду, ни племени, они не только не знают отцов и матерей своих, но не имеют даже ни малейшего сведения о том, к какому сословию принадлежат по происхождению. Такое положение им обоим равно неприятно. Дику оно не нравится потому, что он влюблен и готов бы жениться, да не знает, что сказать родственникам невесты о своем происхождении. Тим находит его несносным потому, что ему нельзя хорошенько развести рук на улице: чуть задумает он порядком толкнуть в бок или в грудь какого-нибудь невежливого толстяка, вдруг ему приходит на мысль: "Что, если это мой папенька?" И руки опускаются у бедного Тима; он связан во всех своих поступках, во всех движениях! Но Тим очень добр: ему не столько жаль себя, сколько жаль Дика. "Мой отец, - думает он, - должно быть, какой-нибудь сапожник или пьяный матрос. А отец Дика, уж верно, если не герцог, так по крайней мере лорд: буду же лучше отыскивать блестящего лорда, чем пьяного матроса или сапожника". Дик нисколько не разделяет предположений Тима касательно знатности своего происхождения, но Тим стоит на своем: "Ты - лорд! ты - сын лорда, так же точно как я - сын бедного и простого человека!" И Тим, раздраженный противоречием Дика, решился во что бы то ни стало доказать справедливость своих догадок... Он употребляет все старания, чтоб открыть роковую тайну, и ценою двух собственных здоровых зубов наконец покупает ее... Кекс, бывший прежде мошенником, а теперь сделавшийся по обстоятельствам добродетельным человеком, за двести луидоров вручает Тиму бумаги, с помощию которых можно открыть истину. Тим с жадностию принимается читать их, и -- представьте себе его досаду! - оказывается, что не Дик, а он, Тим, - сын лорда, наследник ста тысяч фунтов стерлингов ежегодного дохода!.. (Как это случилось, объяснить довольно трудно.) Тим в бешенстве; никогда он не был так несчастлив, как теперь. Он упрашивает Кекса переделать бумаги так, чтоб право на титул и наследство лорда принадлежало не ему, а Дику. Кекс, принимая в соображение награду, предлагаемую Тимом, обещает употребить все усилия, но не ручается, однако ж, за успех. Кекс уходит. Является Дик с своей невестой Эффи и ее матерью. Тим с торжеством объявляет Дику, что он, Дик, - сын лорда Пемброка... Дик падает в обморок; Эффи вскрикивает: "Ах!"... Отчего?.. Оттого, что Эффи - также дочь лорда Пемброка, следовательно, брак ее с Диком, как с родным братом, невозможен. Новое горе!.. Бедный Тим готов утопиться с отчаянья. Дик вместо ожиданной благодарности осыпает его упреками. "Ну, так нет же, ты - не брат ее! - восклицает Тим. - Я пошутил". Все начинают думать, что он помешался. Тим спешит предупредить Кекса, а Кекс тут как тут навстречу ему: он не нашел никакой возможности переделать бумаги и принес их обратно в том же виде. Все довольны и счастливы.
Водевиль мил, забавен и остроумен. Неизвестно, почему он назван на афише "комедией"? Разве потому, что русский переводчик не поместил в нем куплетов?.. Мы также не понимаем, почему к заглавию водевиля "Кто из нас?" прибавлено еще другое: "Тайна, купленная необыкновенною ценою"? Тим купил у Кекса тайну своего рождения за двести луидоров. Что же тут необыкновенного? Удивительно, как далеко начинает заходить у нас страсть к поразительным заглавиям! Автор водевиля - Скриб. Г. Максимов сыграл главную роль доброго простого чудака Тима как нельзя лучше: умно, благородно и естественно. Ему водевиль обязан своим успехом.
"Первый дебют" - шутка с переодеваньями. Переодеванья - любимый конек некоторых наших артистов, любимое зрелище большей части публики. Ничем так нельзя привлечь публики в бенефис, как уведомлением, что такая-то актриса будет играть несколько ролей, такой-то актер на сцене будет переодеваться из фрака в халат или наоборот. Если на афише стоит жид, грек или татарин, а тем паче все трое вместе, тогда дело кончено: театр полнехонек! Кем? какою публикою? Что нужды, какою бы то ни было. Вы должны только помнить, что иная публика идет в бенефис г. Толченова, иная - в бенефис Каратыгина 1-го...
Катерина Бианконелли, дочь фигуранта, желает поступить на сцену французского театра. Но Мишель Барон, актер и директор, отказывает ей, предполагая, что у дочери канатного плясуна не может быть драматического таланта. Желая разуверить его, Катерина Бианконелли прибегает к тем же самым средствам, которые уже надоели нам в водевиле "Хочу быть актрисой!". Она является сперва в виде крестьянки, потом в виде помешанной дамы и, наконец, в виде маленького капрала. Лицо у Катерины Бианконелли во всех трех ролях совершенно одинаковое, но Барон не узнает ее, занятый иными мыслями. Роль помешанной дамы сыграла она довольно хорошо; но еще лучше была она в той сцене, где является переодетая капралом. Сцены, происшедшие оттого, - уморительны! Бенефициантка, г-жа Самойлова 2-я, прекрасно выполнила роль Катерины Бианконелли и была осыпана рукоплесканиями благосклонной публики. Эта пиеса была уже играна на нашей сцене несколько лет назад. Г. В. Зотову показалось, что одного перевода для нее мало, и он перевел ее вторично.
"Пастушка Нинетта" - вопиющая галиматья в одном действии, без куплетов. Если мы говорили: без куплетов, то не должно думать, что тут нет пения. Куплеты и пение - две вещи совершенно разные: во всякой почти пиесе есть пение, но во многих ли есть куплеты?.. В "Нинетте" поют, и очень много... Всех больше поет сама Нинетта. При первом шаге на сцену она обратилась к публике с известием:

Без заботы и без бед,
Весела, пою всегда, -

и принялась распевать о своей невинности, сходстве своем с птичкою небесною и о том, как мужчины много едят. Потом украла со стола фунт ветчины да графин водки и "упорхнула"... Куда?.. к беглому солдату, который скрывается в горах от преследований правительства, питаясь приношениями пастушки. Какая идиллическая картина!.. В продолжение всей пиесы солдат пьет и ест, а Нинетта поет и ворует, Амиот врет и хвастает, а Ровожон восклицает, поглядывая на его дочь взором василиска: "Фу! черт возьми!" Гривес, напившись пьян, восклицает то же самое... Так идут дела до той в высшей степени трогательно-драматической сцены, когда Нинетта, уличенная в воровстве водки и ветчины, падает на колена... Трагический трепет пробегает по сердцам зрителей, и театр оглашается рукоплесканиями. Дочь природы, рыдая, проклинает ту минуту, когда решилась в первый раз на преступное покушение, которое навсегда лишает ее спокойствия. Но так как раскаянием заглаживаются и не такие грехи, то и есть надежда, что она со временем будет счастлива. Такой штуки не было уже на нашей сцене давно.