Три страны света - Некрасов Н.А.

Роман

Верxне-Волжское книжное издательство, Ярославль, 1965
OCR Бычков М.Н.

Часть восьмая

Глава IV

СВАТОВСТВО И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ

Граблин ходил, как сумасшедший. Он уже не видал Лизы с неделю, несмотря на все свои хитрости. Он было стал искать случая передать ей письмо хоть через Соню, но и Соня тоже начала прятаться от него. Мать его тосковала, видя сына в таком положении; аппетиту ней пропал, она снова начала часто плакать.
- Да что ж вы, Марья Андреевна, не кушаете кофею? ведь славный такой сегодня! - заметила ей раз хозяйка, видя, что налитая чашка стояла нетронутая.
- Да что, Анна Петровна, так тяжело, так грустно,
- Господи, что случилось? - с участием спросила Анна Петровна.
Гостья молчала.
- Уж не с Степаном ли Петровичем что случилось?
Граблина заплакала.
- Что, что такое с ним? - в испуге спросила добрая старушка. - Не деньги ли казенные проиграл? а? так не плачьте, я вам дам, что делать, он еще молод!
- Ах, нет, голубушка, хуже: голову потерял! как шальной ходит.
- Как? что вы, да я с ним вчера говорила! как это можно! - бледнея, вскрикнула хозяйка.
- Целый день сидит, - ни он съел бы чего, да и не работает; просто сердце все надорвется, глядя на него!
- Что же за причина?.. надо доктора.
- Ах, господи! господи! при такой бедности, да еще...
Граблина всхлипывала.
- Да я призову будто к себе: ну, вот скажу, что нужно Лизе; а вы пошлите его ко мне; он...
- Матушка, да ваша Лизанька и без доктора могла бы его вылечить! - перебила Граблина.
- Как! так он в своем уме? - вскрикнула хозяйка. - Как не стыдно вам, Марья Андреевна, так пугать меня, - прибавила она, крестясь, - ведь я его так полюбила, как сына!
- Спасибо, спасибо вам, Анна Петровна! - отвечала гостья, отирая слезы. - Да что станешь делать!.. У бедных, как мы, хуже нет горя, как молодой человек заберет себе в голову жениться. Ну, чем ему жену кормить? у самого сапог нет!
- Он не говорил вам об Лизе? - быстро перебила хозяйка свою гостью.
- Нет, да это ведь видно: как упомянешь, хоть даже невзначай, о ней, весь, как пожар, вспыхнет, потом, как полотно, побелеет... Ночи не спит напролет, а работа-то, работа... да правду сказать, дня три он ничего даже не делает, все думает, сердечный.
Хозяйка оглядела комнату и, понизив голос, сказала:
- Моя Лиза тоже скучает!
- Неужто? - радостно вскрикнула гостья.
- Тише, мне показалось, как будто дверь скрипнула.
И обе старушки насторожили уши.
- Нет, это так! - заметила Лизина бабушка. - Вот что я вам скажу: если бы моя Лиза, чего я от всего моего сердца желаю, захотела вытти за вашего Степана Петровича, я с руками бы ее отдала.
- Уж как бы я-то ее любила! да и он ведь такой тихий, скромный, хороший человек, уж надо правду сказать: даром, что мне сын, а он хоть кому муж, одно только - денег нет у него!
- И матушка! что за деньги! я все отдам, лишь бы Лиза моя была счастлива! - решительно сказала Лизина бабушка. - Да и она, признаться сказать, не падка на деньги: за нее чиновный и денежный человек сватался, да она слышать не хотела, а я было сдуру и ну ее уговаривать... ей уж и пора замуж, скучает очень иногда, вот я и говорю: Лиза, дай мне умереть спокойно; на кого я тебя оставлю, не пристроивши? Ну, так ее просила, что она дала слово выйти, - только говорит мне: "Смотрите, бабушка, я уж не стану притворяться, пусть его видит, какую он жену себе хочет взять". Что ж бы вы думали? Сам отказался, - а уж как прежде просил отдать за него Лизу! А потом говорит: "Вы своим баловством загубили свою внучку! ей не найти жениха!" А вот же и ошибся, - с гордостью прибавила старушка.
- И как можно! да я на нее иной раз не налюбуюсь, как она прыгает да болтает, словно птичка! А замуж выйдет, еще побелеет, право! еще красивее станет.
Дверь с шумом раскрылась, - вошла Лиза, бледная, с дрожащими губами. Остановясь посреди комнаты, огненными, полными гнева глазами смотрела она на старушек, которые так сконфузились, что уткнули носы в чашки и молчали.
Лиза села у окна; она поминутно меняла положения; волнение в ней было страшное, но она старалась подавлять его.
- Кофий прекрасный! - сказала старая гостья, желая начать разговор.
- Да... остыл... - пробормотала хозяйка.
- Нет-с... ничего...
Лиза насмешливо улыбнулась и, повесив голову, о чем-то задумалась.
- А ваш Степан Петрович... что он давно не был у нас? - спросила Лизина бабушка.
При этом слове Лиза вздрогнула и быстро повернула голову к окну. Граблин стоял у своего окна и не сводил с нее глаз. Лиза вскочила и убежала из комнаты.
- Лиза, Лиза! - кричала ей вслед бабушка.
Но Лиза была далеко.
Старушки между собою долго говорили о будущем возможном счастьи своих детей, и, прощаясь, Лизина бабушка обещала Граблиной переговорить с своей внучкой.
Лиза была у себя в мезонине. Полукруглое большое окно было занавешано сверх сторы красным платком; на столе, стоявшем у окна, валялись краски и карандаши, несколько этюдов и эскизов и много бумаг. Чистенькая кровать с белыми занавесками стояла в углу, возле нее комод с круглым зеркалом и банка от варенья с букетом роз.
Старушка, охая, вошла в комнату и, оглядев ее, сказала:
- Лиза, да где же ты?
Занавески у кровати заколыхались; старушка поспешно подошла к кровати и раскинула их. Лиза лежала, спрятав Лицо в подушки. Старушка, побледнев, стояла в недоумении.
- Лиза! - тихо сказала она.
Лиза, не поднимая головы, дрожащим голосом спросила:
- Что вам?
- Господи! ты плачешь! - в отчаянии воскликнула старушка.
Лиза подняла голову; лицо ее было красно, глаза опухли; но она улыбнулась и сквозь слезы сказала:
- И не думала... я спала!
- Лиза, Лиза! - с горьким упреком заметила старушка.
Лиза быстро спрятала опять голову в, подушки. Старушка села на стул у кровати. Лиза тихо всхлипывала.
- Господи, за что ты меня наказываешь! - с отчаянием прошептала старушка.
Лиза привстала, вытерла слезы, кинулась на грудь к бабушке и опять горько заплакала.
- Бабушка, простите, простите меня! - тихо говорила она.
- Ах, Лиза, ты меня убьешь своими слезами.
- Бабушка! - раздирающим голосом вскрикнула Лиза.
- Полно, перестань, дурочка, - в испуге говорила старушка, гладя ее черные косы.
- Скажите, что простили меня, я перестану плакать!
Старушка поцеловала ее в лоб; Лиза повисла на шее у своей бабушки и стала ее целовать, приговаривая:
- Бабушка, голубушка, простите, я больше не буду!
- Ну, хорошо, хорошо! - сказала старушка, освобождаясь из объятий своей внучки. - Лучше пригладь волосы, ишь как растрепала их!
Лиза кинулась к зеркалу, распустила косы и начала приглаживать волосы. Старушка вскрикнула:
- Лиза! что у тебя коса-то одна короче? а?
Лиза вспыхнула; она быстро завернула косы около головы и отвечала, не повертывая лица:
- Я шалила, да и обрезала.
- Ну, это уж нехорошо! сколько раз я тебя просила, чтоб ты в своих шалостях хоть себя бы не уродовала.
- Разве это безобразно? ведь я только дома и когда жарко их распускаю.
- Куда же ты дела волосы? - спросила старушка, пристально смотря на внучку, которая, помолчав немного, холодно отвечала:
- Они у Степана Петровича.
Радостная и лукавая улыбка озарила доброе лицо старушки.
Молчание длилось с минуту. Лиза, напевая, села к столу, взяла карандаш и стала небрежно чертить им.
- Лизанька! - сказала старушка необыкновенно ласковым голосом.
- Что вам, бабушка? - бросив лукавый взгляд на старушку, спросила внучка.
- Знаешь, что я тебе скажу!
И старушка приостановилась.
- Ах, бабушка, уж не цыплята ли у пеструшки?
- Нет! - сердито отвечала старушка. - Я хочу говорить с тобою о Степане Петровиче, - прибавила она кротко.
Лиза вспыхнула, уткнулась в бумагу, карандаш сломался; она с сердцем бросила его, взяла другой.
Старушка решительно спросила:
- Ну, что же, Лиза?
- Да говорите, я слушаю! - запальчиво отвечала Лиза, очинивая карандаш.
- Видишь, Лиза, ты ведь никогда со мной не говоришь как следует! - с упреком заметила старушка и нахмурилась.
- Какие вы смешные, бабушка! ну, что я буду говорить с вами о Степане Петровиче!.. По мне хоть бы я век его не видала... да еще лучше, - тихо прибавила Лиза.
- Ну, так! как сведет с ума, потом хоть бы век не видать, - покраснев, сказала старушка и с гневом прибавила: - ты, кажется, хочешь и с ним?..
Лиза побледнела, быстро вскочила и грозным голосом закричала:
- Бабушка!!!
Старушка вздрогнула и замолчала, а Лиза, держась за стол, полная гнева, смотрела на нее. Потом в изнеможении она опустилась на стул.
В комнате сделалось так тихо, что слышно было жужжанье мухи, суетившейся за сторой.
Через минуту Лиза тяжело вздохнула, оглядела комнату и, остановив грустный и отчаянный взор на старушке, которая сидела с поникнутой головой, ласково сказала:
- Бабушка!
Старушка пугливо подняла голову.
- Степан Петрович будет сегодня у нас?
- Не знаю, а что?
- Так!
- Хочешь, я пошлю за ним! - радостно сказала старушка.
- Не надо, не надо! - пугливо перебила ее Лиза.
- Он болен, Лизанька.
- Что с ним? - дрожащим голосом спросила Лиза.
- Не знаю!
Лиза подняла голову и насмешливо посмотрела на старушку.
- Лиза, что ты смотришь? право, он нездоров! мне его мать сказывала. Не правда ли, они оба хорошие люди?
- Может быть.
- Бедные только, но ведь что в богатстве, моя Лизанька! вот ведь у тебя был жених и богатый...
- А! опять о замужестве! - зажимая, себе уши, с сердцем перебила Лиза.
- Ну, право, ты мне надоела сегодня! Там плачут, а ей придешь сказать, она себе уши затыкает! - махнув рукой, сказала старушка и сердито пошла к двери.
Лиза заслонила ей дорогу и раздирающим голосом спросила:
- Разве я виновата теперь?
- Бог вас знает, только у тебя странный характер: ты то как бесенок увиваешься, а то вдруг и знать не хочешь, хоть умри перед твоими глазами. Лиза, нехорошо, у тебя дурное сердце!
- Ну, извольте, я сойду сегодня вниз, как он придет, - сказала Лиза.
- А по мне, все равно, я теперь не буду вмешиваться! Жаль мне только его старуху, плачет навзрыд, сына загубили у ней.
И старушка со слезами вышла из комнаты.
Лиза, пожав плечами, подошла к комоду, долго смотрела на розы, стоявшие в банке. Потом она вдруг как бы очнулась, пригладила волосы и, припевая, сбежала вниз, мимоходом поцеловала встретившуюся бабушку, открыла окно, высунулась из него и, продолжая мурлыкать, искоса глядела на окно Граблина, который не замедлил появиться; Лиза кокетливо кивнула головой и закричала:
- Вы здоровы?
- Здоров! - едва слышным голосом отвечал Граблин.
- Так приходите в сад качаться на качелях!
И Лиза кинулась от окна и, смеясь, побежала в сад.
Перебежав улицу, Граблин так задохся, как будто он пробежал бегом десять верст. Лиза одна уже высоко качалась на качелях. Граблин не знал, что сказать; он бессмысленно улыбался, вертел головой, чтоб уловить лукавую улыбку Лизы, выглядывавшей на него из-за своей руки, которою она держалась за веревку качелей.
Увидав Лизу, он не знал, что с ним делается, ему хотелось и смеяться и плакать.
- Ну, что же вы не садитесь? - спросила его Лиза.
Он вдруг засмеялся, и слезы блеснули у него на глазах.
- Садитесь же! - повторила Лиза выпрямясь.
Граблин приостановил качели и проворно вскочил на конец доски.
- Браво, раскачаем хорошенько! - сказала Лиза и, притопнув ножками, высоко подкинула Граблина.
Черные огненные глаза встретились с Граблиным, и она не отвела их, а продолжала пытливо смотреть, как будто о чем-то думая. Граблин, замирая от восторга, глядел ей в глаза и не замечал, что они чуть не доставали верхушки дерев. Лиза казалась ему существом необыкновенным, будто с неба летела она к нему... хотя смуглые раскрасневшиеся щеки, огненные глаза, черные роскошные косы, медленно колыхавшиеся от движения гибкого стана, и лукавый взгляд ясно доказывали, что она дитя земли...
Звонкий смех, полный страсти, немного образумил Граблина, который не заметил, что ни слова еще не сказал Лизе. Они оба были в каком-то забытьи.
- Вы любите высоко качаться? - спросила Лиза, едва переводя дух.
- Люблю.
- А бабушка уверяет, будто я только одна люблю так качаться, и хотела даже качели снять.
Граблин превратился весь в слух: ему казалось, что нет музыки, нет звуков восхитительнее голоса Лизы...
- Отчего вас давно не видать? - спросила Лиза и так высоко подкинула доску, что веревки стряхнулись и Граблин чуть не упал.
Лиза вскрикнула.
- Чего вы испугались? - спросил Граблин, устояв.
- Мне показалось, что у вас рука оборвалась.
- Да... ну что же, если б я точно упал?
- Что тут хорошего - разбились бы!
- И прекрасно было бы!
- Очень весело! перепугали бы меня.
- Ну, в таком случае я не хотел бы, - язвительно сказал Граблин.
- Вы думаете, что я вас не жалею? - быстро перебила Лиза, которая стояла теперь, закинув одну ногу на другую, и держалась, вытянув руку, за одну веревку, прислонив к рукам голову. Эта небрежная поза удивительно обрисовывала ее стройный и пышный стан. Граблин весь задрожал, ноги у него подкосились, и он сел на качели.
- Вы не верите? - вкрадчивым голосом спросила Лиза.
- Я не верю ни в какое счастье! - грустно сказал Граблин.
Лиза засмеялась и сказала:
- Тут еще нет счастья, так вы можете поверить?..
Граблин побледнел и схватился за веревку.
- Что с вами?
И Лиза присела к нему.
- Так, ничего!
Качели сами собою качались, и Лиза, сидя на доске, смотрела с участием на Граблина, который, приложив голову к веревке, бессмысленно глядел вдаль.
- Степан Петрович, не любите меня! - умоляющим и полным слез голосом вдруг сказала Лиза.
Граблин сделал движение, чтоб соскочить с качелей; но Лиза удержала его за руку и тем же умоляющим голосом продолжала:
- Я не могу никого любить! это не каприз мой! Вы не смотрите на меня, что я иногда с вами ветрена и шалю - это уж мой характер; если мне даже очень грустно, я все шалю...
- Кто? и как вы узнали, что я вас... люб... - глухим голосом спросил Граблин, не подымая глаз на Лизу.
Лиза лукаво усмехнулась; лицо ее отуманилось грустью, и она тихо сказала, наклоняясь к уху Граблина:
- Я сама люблю!
Граблин вздрогнул. Лиза, сжав ему крепко руку, прошептала:
- Он далеко, кого я люблю!
Граблин с ужасом посмотрел ей в глаза и плачущим голосом сказал:
- Если он далеко, то, верно, не любит вас.
Лиза печально усмехнулась и, покачав головой, сказала:
- Он очень меня любил, но я так ветрено поступила с ним... так оскорбила его, что он унизил бы свою любовь, если б остался возле меня.
- Он знает, что вы его любите?
- Нет!
- Он, может быть, вас забыл, он любит другую!
- Вы скоро меня забудете?
- Я!.. никогда! - твердо сказал Граблин.
- Вот и он мне тоже сказал, и таким же голосом, как вы; вот почему я избегала вас, как только заметила, что вы глядели на меня, как он глядел. После него мне многие говорили, что любят меня, но все не так, как он... и как вы, - помолчав, прибавила Лиза с тяжелым вздохом.
Качели медленно покачивались, кольца жалобно скрипели, как будто плакали вместе с несчастным Граблиным.
На глазах у Лизы блеснули слезы, и она с участьем сказала:
- Не скучайте, забудьте меня; я не стану вам лгать, что вы мне нравитесь, но также и не стану вас просить любить меня, как сестру.
- Позвольте хоть это! - в отчаянии сказал Граблин.
- Да этого нельзя!
- О, будьте уверены, что я ни одним словом...
- Не уверяйте меня, мне и вам скоро надоест такая любовь. Да и что в ней!
И Лиза стала шаркать своими ножками по земле и раскачивать качели.
Долго они сидели молча, покачиваясь под жалобный скрип качелей.