Материнское благословение, или Бедность и честь - Некрасов Н.А.

Драма с куплетами в пяти действиях

Перевод с французского Н. А. Перепельского

Н.А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах
Художественные произведения. Тома 1-10
Том шестой. Драматические произведения 1840-1859 гг.
Л., "Наука", 1983
OCR Бычков М. Н.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Антони Бернард.
Магдалина, жена его.
Мария, дочь их.
Командор де Буафлери.
Маркиза де Сиври.
Маркиз де Сиври, под именем Андре.
Пьерро.
Эрбо, пастор.
Жако |
} савояры.
Шардо |
Ларок, управляющий командора.
Лафлер.
Лаура де Ереван.
Кавалер.
Фаншета.
Слуга.
Дамы и кавалеры.
Савояры.

Первое и пятое действия происходят в савойской деревне, а остальные в Париже.

О драме Материнское благословение, или Бедность и честь



Печатается по ЦР, с восстановлением утраченных заглавия и начала списка действующих лиц но режиссерскому экземпляру.
Впервые опубликовано: куплеты командора (д. III, явл. 3) и Пьерро (д. II, явл. 1) -- ЛГ, 1842, 25 окт., No 42; "Песня Марии" -- РиП, 1843, No. 1, с. 240; полностью -- Собр. соч. 1930, т. III, с. 253--309.
В собрание сочинений впервые включено в последнем из названных изданий.
Автограф не найден. Цензурованная рукопись (ЦР) -- ЛГТБ, 1, IV, 5, 71; ценз. разр. для театральной постановки -- 7 октября 1842 г. Разрешительная надпись цензора М. Гедеонова проведена через всю рукопись и повторена на последней странице. Режиссерский экземпляр -- ЛГТБ, I, IV, 5, 73.

Датируется 1842 г.
Является переделкой французской пьесы А.-Ф. Деннери (A.-Ph. Dennery (D'Ennery)) и Г. Лемуана (G. Lemoine) "Божья милость" ("Le grace do Dieu"), которая с большим успехом шла на сцене парижского театра Gaite (премьера -- 16 января 1841 г.). Краткое содержание пьесы тогда же было передано в "Отечественных записках" (Театральная летопись. Французским театр в Париже.-- ОЗ, 1841, No 3, отд. "Смесь", с. 45).
Пьеса Деннери и Лемуана была написана в подражание водевилю Ж.-Н. Буйи (J.-N. Bouilly) и М.-Ж. Пена (M.-J. Pain) "Фаншон, играющая на рылях" {Рыли -- старинный струнный инструмент, напоминающий украинскую лиру.} ("Fanchon la Vielleuse", 1800), чрезвычайно известному не только во Франции, но и за ее пределами. Поэтому мелодрама "Божья милость" ставилась в Россия под названием "Новая Фаншон" ("La nouvolle Fanchon"). Впервые она была сыграна французской труппой Михайловского театра в Петербурге в начале 1842 г. и почти одновременно -- французским театром в Москве (РиП, 1842, No 3, с. 41).
Основной автор "Божьей милости" А.-Ф. Деннери (1811--1899) -- плодовитый французский драматург; ему принадлежит около 200 пьес, большинство которых он написал с различными соавторами. "Божья милость" пользовалась широкой популярностью. На сюжет, заимствованный из этой пьесы, Г. Доницетти создал оперу "Линда ди Шамуни". ""La grace de Dieu" била шедевром Деннери,-- писал Э. Золя.-- Нужно вспомнить успех этой мелодрамы. Главные ситуации из нее рисовали на тарелках, по ее темам печатались сотни гравюр, которые встречаются еще теперь на стенах крестьянских домов. Вся Франция рыдала над горем бедной Марии" (Zola E. Nos auteurs dramatiques. Paris, 1881, p. 348). Э. Золя, который был принципиальным противником жанра мелодрамы вообще и творчества Деннери в частности, не случайно ввел в свой роман "Чрево Парижа" сцену с четким полемическим заданием: Лиза Кеню, предавшая своего родственника Флорана, в тот же вечер отправляется в театр, где вместе с мужем смотрит именно пьесу Деннери "La grace de Dieu", проливая слезы над судьбой героини.
Песни из "Божьей милости" долгое время оставались популярными в России. В романе Ф. М. Достоевского "Преступление и наказание" (1866) Катерина Ивановна почти в предсмертном бреду заставляет детей петь на улице "Cinq sous" -- "известную петербургским жителям песенку нищих из французской пьесы Деннери и Лемуана "Божья милость, или Новая Фаншон"" (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. в 30-ти т., т. VII. Л., 1973, с. 392).
Очевидно, внимание Некрасова на пьесу Деннери и Лемуана обратил Д. В. Григорович. Надо думать, что Некрасова привлекли во французской мелодраме ее явная антидворянская направленность, трогательный характер героини, соединение патетических и комических элементов, обилие романсов и песен.
Над своей переделкой Некрасов работал, по-видимому, летом и ранней осенью 1842 г. Д. В. Григорович вспоминал: "Каким образом ухитрился он это сделать, не зная буквально ни слова по-французски, остается непонятным. Сколько нужно было воли, терпения, чтобы, частью пользуясь объяснениями случайно заходивших знакомых, частью по лексикону, довести до конца такую работу" (Григорович Д. В. Литературные воспоминания.-- Григорович, т. XII, с. 235).
По сравнению с французским оригиналом Некрасов ввел в пьесу значительные изменения. Прежде всего он переменил заглавие: вместо "Божьей милости" у него появляется "Материнское благословение, или Бедность и честь". Двойные названия были обычными для драматургии тех лет: в одной части заглавия обычно указывалась основная ситуация пьесы или имя главного героя, во второй -- формулировалась тема, в данном случае -- "бедность и честь". Кроме того, Некрасов ввел заглавия для каждого акта, чего не было во французском оригинале. Актовые заглавия также традиционны для мелодрамы. Диалектизмы, которых было много в "Божьей милости", устранены вовсе, потому что на русском языке передать их было невозможно. Изменены "мена некоторых действующих лиц. Отец Марии Лусталот получил у Некрасова имя Бернард, пастор стал именоваться Эрбо, слуга командора (как и пастор, но имевший имени) -- Лафлер.
В целом текст французской мелодрамы был значительно сокращен Некрасовым. Роль Шоншон (одно из главных действующих лиц) была им вовсе упразднена. Поэтому отпали целые сцены с ее участием. В других случаях ее реплики или вычеркивались, или передавались Пьерро. Ф. А. Кони в своей рецензии возражал против исключения роли Шоншон (ЛГ, 1842, 25 окт., No 42, с. 866). Однако у Некрасова были основания для такого решения. Шоншон -- деревенская подруга Марии -- благосклонно принимала ухаживания командора, который устроил ее в Оперу. Никакою раскаяния она но испытывает, напротив, вполне довольна споим положением. Таким образом, роль Шоншон противоречила моральной проблематике пьесы ("бедность и честь") и нарушала основную тенденцию мелодрамы.
В общей сложности Некрасов исключил восемь явлений, введя взамен только одно (д. IV, явл. 4) -- разговор командора с Марией. Цель его в данном случае заключалась в том, чтобы подчеркнуть низкую натуру командора: он продолжает преследовать Марию, уже зная, что ее любит его племянник.
Некрасову принадлежит еще одно важное добавление. Переведя довольно точно монолог Марии (д. II, явл. 5), он вкладывает в ее уста слова, которых не было во французском оригинале: "Я их <придворных господ> терпеть не могу...".
Некоторые изменения внес Некрасов и в финал: возможно, по цензурным соображениям он решил сделать из злодея командора типичного водевильного дядюшку-добряка, который устраивает счастье влюбленных.
В остальном Некрасов достаточно точно передал прозаический текст французской пьесы. Иначе обстояло дело с текстами стихотворными. Тут он чувствовал себя значительно увереннее. и не столько переводил, сколько переделывал или же сочинял сам. В "Божьей милости" было тридцать песен и романсов; Некрасов оставил лишь восемнадцать; из этих восемнадцати тринадцать являются переделками, остальные пять сочинены им самим. Переделки Некрасова по художественной выразительности зачастую превосходили французские стихи. На это обратил внимание еще в начале 1900-х гг. писатель и драматург Ив. Щеглов (И. Л. Леонтьев): "Имея под рукой оригинал пьесы Деннери и сверяя по нем стихотворный перевод двадцатилетнего Некрасова, невольно удивляешься, как легко и вместе как колоритно переложены популярные французские куплеты, приобретшие в свое время, исключительно благодаря талантливому некрасовскому переложению, не меньшую популярность и в России". У Некрасова, отмечал далее Ив. Щеглов, "очень тонкое "переложение", без тени аффектации, которой страдает "поэзия" французского оригинала,-- переложение, стоящее много выше последнего" (Щеглов Ив. <Леонтьев И. Л.> Народ и театр. СПб., 1911, с. 220, 221).
Оригинальные стихи Некрасова, включенные в мелодраму, соответствуют направлению, которое принимает его поэзия к концу 1842 г. Особенно это относится к "Песне Марии" ("В хижину бедную, богом хранимую, Скоро ль опять возвращусь..."). Не случайно Некрасов напечатал ее отдельно вскоре после премьеры (РиП, 1843, No 1, с. 240). Эта песня была популярной до конца XIX в. и вошла во многие песенники.
Переводя французскую мелодраму, Некрасов порою не удерживался от литературной полемики. Эго относится к оригинальной песенке Пьерро (д. II, явл. 1). Ф. А. Кони, включив ее целиком в текст своей рецензии, писал: "Куплет этот напомнил нам очень живо одно ученое путешествие, и остроумная мысль его, нам кажется, взята чуть ли но из "Москвитянина"" (ЛГ, 1842, 25 окт., No 42, с. 866). Ф. А. Кони имел в виду последнее четверостишие песни, в которой Пьерро, наивный крестьянин, впервые попавший в Париж, с удивлением рассказывал о нравах парижских торговцев:

На бульварах очень сходно
Фрак иль брюки продают...
Жаль, одно лишь непригодно --
Что примерить не дают!

В данном случае Некрасов пародировал описание Парижа М. П. Погодиным, который в 1841 г. опубликовал отрывки из дневника под названием "Месяц в Париже": "Купил на базаре летнее платье и с поспешностию, которая всегда мне дорого обходится: мне сперва скучно было примерять много, потом совестно не купить примеривши, наконец, стыдно подать слишком малую цену, в сравнении с запрошенною. Скучно, совестно и стыдно, итого: я купил дурное платье, ле впору и дорого" (Москвитянин, 1841, No 2, с. 453). А. И. Герцен назвал этот дневник Погодина "приходно-расходным" (Герцен, т. V, с. 16).
В переделке Некрасова содержится еще один пример невольной, быть может, "русификации". В последнем действии один из савояров рассказывает, что в Париже он заработал 100 ефимков (в оригинале -- 100 экю). Ефимок -- старинное русское название иностранной монеты; в устах жителя Савойи слово это звучит, конечно, очень неожиданно.
В цензуре "Материнское благословение..." не встретило никаких препятствий. 3 октября 1842 г. помощник режиссера Руссо обратился в Контору императорских театров с просьбой о передаче в Цензурный комитет пьесы "Материнское благословение, или Бедность и честь", "избранной г. Шемаевым в свой бенефис, назначенный ему 19 октября сего года". В тот же день пьеса была препровождена в III Отделение (ЦГИА, ф. 497, оп. 1, No 9006, л. 60) и 7 октября 1842 г., как уже говорилось, разрешена к постановке (ЛГТБ, I, IV, 5, 71, л. 70). В кратком рапорте, который цензор обязан был составить для управляющего III Отделением, "Материнское благословение..." рассматривалось вместе с четырьмя другими переводами. М. Гедеонов писал: "Подлинники этих пьес одобрены к представлению. При разборе русских переводов не оказалось ничего предосудительного",-- после чего последовала окончательная резолюция генерал-лейтенанта Л. Дубельта: "Позволяется. 9 окт. 1842" (ЦГИА, ф. 780, оп. 1, 1842, No 18, л. 82). О готовящейся постановке "Материнского благословения..." в Петербурге было сообщено в "Литературной газете": "На Александринском театре готовят, в бенефис г. Шемаева, драму "Материнское благословение", известную на французском под названием "La grace de Dieu". Эта драма-водевиль исполнена самых поразительных театральных эффектов. Она давалась в Париже сто раз сряду, а савоярские мотивы, написанные для нее лучшими французскими сочинителями романсов, сделались даже народными. Мы видели эту пиесу в Москве, на французском театре, под названием "La nouvelle Fanchon": это до сих пор лучшая пиеса тамошнего репертуара" (ЛГ, 1842, 18 окт., No 41, с. 843). Премьера "Материнского благословения..." состоялась на сцене Александрийского театра 19 октября 1842 г. Центральную роль Марии исполняла М. Д. Дюр. В спектакле были заняты также В. В. Самойлов (командор), В. А. Шемаев (Пьерро), А. М. Максимов (Артур). Имя переводчика на афише было скрыто за обычным театральным псевдонимом Некрасова: "Н. Перепельский". Премьера прошла успешно. По свидетельству А. И. Вольфа, актеры, занятые в спектакле, "были очень недурны, и публика осталась очень довольною исполнением" (Вольф, ч. I, с. 101).
Спектакль вызвал ряд откликов в печати. Подробная рецензия была написана Ф. А. Кони. По его мнению, французская драма, не заключавшая в себе особых литературных достоинств, была написана так искусно, что "пьесу можно смотреть с участием и большим удовольствием". Высказав несколько критических замечаний по адресу переводчика (главным образом в связи с исключением роли Шоншон). Ф. А. Кони в целом одобрительно отозвался о спектакле: "Драма сыграна у нас весьма удачно. Г-жа Дюр -- в роли Марии -- прелестна! Есть сцены, где она глубоко потрясает зрителя истиной своего увлечения, теплотою чувства и простодушной натурой, которая высказывается у нес в самых патетических сценах" (ЛГ, 1842, 25 окт., No 42, с. 866). В чрезвычайно резких тонах перевод Некрасова был раскритикован в журнале "Репертуар русского и Пантеон всех европейских театров" (1842, No 21, с. 11). Переводчик обвинялся в том, что он "вовсе не знаком с языком оригинала, а переводит по лексикону". Это обвинение было подхвачено и в "Северной пчеле" (1842, 17 ноября, No 258).
Наиболее сочувственный отклик был помещен в "Отечественных записках": "Несмотря на особенные названия каждого отделения (обыкновенная бенефисная проделка в наше время!), пьеса, переведенная г. Перепельским, очень удачно выбрана. <...> Это не похоже на наши "трагедии", и оригинальные, и переводимые о немецкого: в них есть только то, над чем можно позевать и поспать. Куплеты "Материнского благословения..." переведены очень мило. Пьеса шла вообще недурно. Г-жа Дюр, игравшая главную роль, была во многих местах очень хороша" (Театральная летопись. Русский театр в Петербурге.-- ОЗ, 1842, No 11, отд. "Смесь", с. 42).
В этом отзыве "Северная пчела" не без основания почувствовала стремление противопоставить "Материнское благословение..." псевдоисторическим драмам, проникнутым монархическими тенденциями, которые были характерны для русской сцены тех лет. Поэтому, отрицательно отозвавшись о французском оригинале, "Северная пчела" с раздражением писала о тех, "которые расхваливают эту драму, порицая в то же время безотчетно произведения лучших наших драматических писателей" (СП, 1842, 17 ноября, No 258, с. 1029--1030). Эта позиция булгаринской "Северной пчелы" оставалась неизменной на протяжении ряда лет. Так, в 1849 г., не в силах замолчать успех "Материнского благословения..." у демократического зрителя, газета писала (в связи с постановкой пьесы в Москве): "Артист должен всегда помнить, что судья его партер, и хотя бы число лиц, в нем присутствующих, было очень невелико, все-таки он обязан дорожить только его мнением. В Москве, к сожалению, не то что в Петербурге: верхние галереи имеют перевес" (СП, 1849, 25 авг., No 186, с. 741; см. там же: 1849, 29 сент., No 216, с. 861).
Но при всем различии мнений о французской пьесе и о переделке Некрасова никто из рецензентов не отрицал успеха спектакля, который "понравился нашей публике" (РиП, 1843, No 1, с. 224; см. там же, с. 231). О популярности "Материнского благословения..." свидетельствует один из участников петербургского спектакля -- В. В. Самойлов. Вспоминая, как трудно было ему пробиться к большим ролям, он писал: "Я предложил переиграть попеременно все мужские роли в драме "Материнское благословение..." ("La nouvelle Fanchon"), бывшей тогда в большой моде; предложил это с условием, что если я хоть в одной роли буду хуже тех, которые играли до меня, то подвергаюсь штрафу, какой угодно будет назначить. Согласия не последовало" (Рус. старина, 1875, No 1, с. 212).
В 1846 г. "Материнское благословение..." было возобновлено на сцене Александрийского театра при измененном составе исполнителей (особенно удачно играла роль Марии Н. В. Самойлова). Всего на сцене Александрийского театра за период с 1842 по 1855 г. "Материнское благословение..." было поставлено 23 раза (Вольф, ч. II, с. VI).
Успешно шло "Материнское благословение..." и в Москве на сценах Большого и Малого театров. 29 октября 1843 г. в бенефис П. И. Орловой (игравшей роль Марии) роль командора впервые сыграл великий русский актер М. С. Щепкин (Гриц Т. С. М. С. Щепкин. Летопись жизни и творчества. М., 1966, с. 231).
Однако, несмотря на успех спектаклей, перевод Некрасова опубликован не был. Этим воспользовался некий Марков, который в 1848 г. напечатал свой перевод той же мелодрамы Деннери и Лемуана (без указания имени переводчика). Прозаический текст был переведен Марковым действительно с оригинала, о чем свидетельствует, в частности, восстановление роли Шоншон (у Маркова она получила имя Фаншеты). Что же касается куплетов и романсов, то все до одного они были взяты из перевода, Некрасова. Спекулируя на известности "Материнского благословения...", Марков выпустил свой перевод под этим же, принадлежавшим Некрасову, заглавием, изменив лишь порядок слов: "Благословение материнское" вместо "Материнское благословение...". Таким же образом были изменены слегка и стихотворные тексты, в том числе и те, которые сочинил сам Некрасов (см.: Теплинский М. В, К истории драмы Некрасова "Материнское благословение...".-- Научный бюллетень Ленинградского университета. 1947, No 16--17, с. 37--38, где фамилия плагиатора дана ошибочно: Макаров вместо Марков).
Долгое время в Москве драму Дениери и Лемуана играли только по переделке Некрасова, затем сложилась парадоксальная ситуация: в Малом театре одна и та же пьеса одновременно игралась разными составами артистов по разным переводам. Так, известная русская актриса Л. П. Косицкая-Никулина играла роль Марии "по Маркову", а Е. Н. Лаврова-Васильева -- "по Перепельскому". В печати того времени делались сопоставления игры этих актрис (СП, 1849, 25 авг., No 186, с. 741). Многие исследователи истории русского театра утверждают, что Л. П. Косицкая-Никулина выступала в "Материнском благословении...", переведенном Некрасовым. Это явная ошибка, проистекающая из широкой известности переделки Некрасова и почти полной неизвестности перевода Маркова (см., например: Ревякин А. И. Жизненный прототип Катерины. К творческой истории "Грозы".-- В кн.: Вопросы русской литературы. Сб. статей. М., 1959, с. 294 (Учен. зап. Моск. гор. пед. ин-та им. В. Н. Потемкина, т. XCVIII); Куликова К. Ф. Л. П. Никулина-Косицкая. Л., 1970, с. 91--101; Театральная энциклопедия, т. III. М., 1964, с. 224). Имя Л. П. Косицкой-Никулиной как исполнительницы роли Марии указывается в издании перевода Маркова: Благословение материнское. Драма в 5 действиях, с куплетами, сочиненная гг. Денери и Густафом Лемуани. Изд. Манухина и Салаева. В типографии Александра Семена. М., 1848, с. 6.
Несмотря на то что перевод Маркова был опубликован, именно некрасовское "Материнское благословение..." в течение нескольких десятилетий не сходило со сцены, в то время как "Благословение материнское" было совершенно забыто. 30 августа 1873 г. в Малом театре роль Марии в "Материнском благословении..." сыграла М. Н. Ермолова. Правда, успеха в этой роли она не имела (см.: Дурылин С. Я. М. Н. Ермолова. 1853--1928. Очерк жизни и творчества. М., 1953, с. 68--69). Почти одновременно (сентябрь 1873 г.) отрывки из "Материнского благословения..." шли в Москве на сцене Общедоступного частного театра (на Варварской площади); в спектакле участвовали П. А. Стрепетова и Н. X. Рыбаков.
Чрезвычайно популярно было "Материнское благословение..." в других городах. Спектакли с участием П. И. Орловой в Киеве и Одессе производили настоящий фурор (см.: Псарев Я. Русский театр.-- Одесск. вести., 1849, 15 янв., No 5; а также: 1848, 21 апр., No 32 и 20 ноября, No 93). В 1848 г. на сцене Ставропольского театра главные роли в некрасовской переделке французской мелодрамы исполняли Н. X. Рыбаков и его жена П. Г. Рыбакова (см.: Клинчин А. Николай Хрисанфович Рыбаков. М., 1972, с. 119--120, а также с. 151). Шло "Материнское благословение..." и в Самаре (см.: Альтшуллер А. Павел Свободин. Л., 1976, с. 16). 13 июня 1880 г. М. Г. Савина писала Тургеневу из Одессы о местном театре, в котором, по ее словам, "Материнское благословение..." дает больше сбору, чем "Женитьба Белугина" (Тургенев, Письма, т. XII, кн. 2, с. 558). Особенно популярна мелодрама была в Харькове, Казани и Нижнем Новгороде (Чуковский К. И. Несобранные статьи о Н. А. Некрасове. Калининград, 1974, с. 66).
Ив. Щеглов, посвятивший "Материнскому благословению..." специальную статью, писал, что это была "популярнейшая пьеса провинциального репертуара". Ему же принадлежит колоритный рассказ о постановке некрасовской переделки в петербургском народном театре "Америка" в начале 1900-х гг. По его словам, зрители чутко воспринимали в пьесе "глубоко демократические элементы: ее неизменное сочувствие униженным и оскорбленным, ее настойчивую защиту человеческих прав всякого несчастного бедняка..." (Щеглов Ив. "Материнское благословение" (памяти Н. А. Некрасова).-- Ежемес. прилож. к журн. "Нива", 1906, No 11, с. 381-402).
"Материнское благословение..." продолжало идти на сценах театров и в первые годы после Октябрьской революции. Созданный вскоре после 1917 г. и поддержанный А. В. Луначарским "Театр классической мелодрамы и комедии" (Петроград) в качестве премьеры показал "Материнское благословение..." (см.: Эмче. "Материнское благословение".-- Жизнь искусства, 1921, 6 дек., No 820, с. 5). В прессе тех лет сообщалось, что "Материнское благословение..." "было и остается одной из пьес, не сходящих с репертуара, и эта переводная мелодрама более других некрасовских "оригинальных" пьес напоминает нам о поэте, уже близком к обретению своего пути" (см.: Новоселов Вл. Некрасов-драматург.-- Вестн. театра и искусства, 1921, 2 дек., No 8, с. 2). О постановках "Материнского благословения..." в 1920-е гг. см. также: Марков П. А. О театре, т. 3. М., 1976, с. 13--14. В 1940 г. издательство "Искусство" выпустило "Материнское благословение..." отдельной книгой.

С. 292. Командор -- лицо, имеющее высшее звание в рыцарском ордене; здесь: знатный барин.
С. 292. Савояры -- жители Савойи, области на юго-востоке Франции.
С. 303. Я несу откуп фермы...-- Откуп -- здесь: право на временное пользование.
С. 308. Геридон -- круглый столик на одной ножке.
С. 324. ...чудесный дивертисман!-- Дивертисман (от франц. divertissement) -- развлечение.
С. 334. Музыка из водевиля "Приключение на искусственных водах"...-- название популярного водевиля П. А. Каратыгина, премьера которого состоялась в Александрийском театре 10 сентября 1841 г. Опубликован в журнале "Репертуар русского и Пантеон всех европейских театров" (1842, No 4). "Пусть все мужчины злодеи ужасные, но только кроме его" -- строки из романса героини водевиля Оленьки, который начинается словами: "Нового чувства всю силу значенья Он мне успел объяснить" (д. II, явл. 6).
С. 340. Ритурнель -- повторяющийся аккомпанемент в начале и в конце песни.

"Проект Культура Советской России" 2008-2011 © Все права охраняются законом. При использовании материалов сайта вы обязаны разместить ссылку на нас, контент регулярно отслеживается.